Клиент - Страница 109

109

Полицейский дорожной службы остановил Барри за превышение скорости в десяти милях от Нового Орлеана. Только подумай, рассказывал он, болтаю с полицейским, а у меня еще не остывший труп в багажнике. Они разговорились о футболе, и Барри даже обошелся без штрафа. Но потом он запаниковал и решил спрятать труп в другом месте. Гронк хотел было спросить, где именно, но передумал.

Дело против Ножа было относительно шатким. По показаниям полицейского, Барри находился вблизи места исчезновения. Но не имея тела, невозможно было установить время смерти. Одна из проституток видела человека, напоминающего Барри, в тени на автомобильной стоянке в то время, когда сенатор развлекался. Она в данный момент находилась под защитой государства, но рассчитывать на нее как на надежного свидетеля не приходилось. Машину Барри осмотрели тщательнейшим образом. Ни пятнышка крови, ни волоска, ни ниточки. Главной надеждой обвинения был осведомитель, внедренный в мафию человек, который из своих сорока двух лет двадцать просидел в тюрьме. Но никто не рассчитывал, что ему удастся дожить до дачи свидетельских показаний. В квартире одной из подружек Барри был найден “люгер” 22-го калибра, но опять же, не имея трупа, невозможно определить причину смерти. На пистолете остались отпечатки пальцев Барри. Девица заявила, что пистолет он ей подарил.

Присяжные, как правило, не решаются вынести обвинительное заключение, если у них нет твердой уверенности, что жертва действительно мертва. А сенатор отличался столь эксцентричным характером, что его исчезновение было окружено всяческими дикими слухами и предположениями. В печати даже появилась статья, рассказывающая о его недавних проблемах психиатрического характера и положившая начало широко распространенной теории о том, что у него крыша поехала и он сбежал с малолетней шлюхой. У него были карточные долги. Он слишком много пил. Его бывшая жена подала на него в суд за то, что он надул ее при разводе. И так далее и тому подобное.

У Бойетта было много причин, чтобы исчезнуть.

Теперь же выяснилось, что одиннадцатилетний мальчишка из Мемфиса знает, где он похоронен. Гронк открыл вторую банку пива.

* * *

Дорин за руку отвела Марка в его комнату. Он шел неуверенно, уставясь в пол перед собой, как будто бы только что лицезрел взрыв бомбы в толпе народа.

– Ты в порядке, детка? – спросила она. Морщинки на лбу и вокруг глаз показывали, как она обеспокоена.

Он кивнул и медленно потащился дальше. Дорин быстро открыла дверь и посадила его на нижнюю койку.

– Ложись, полежи, милый. – Она сняла покрывало и подняла его ноги на кровать. Присела перед ним на корточки, заглядывая в глаза в поисках ответа. – Ты в самом деле в порядке?

Он кивнул, но сказать ничего не смог.

– Может, позвать врача?

– Нет, – с трудом выдавил он. – Все нормально.

– Все-таки я позову врача, – решила она. Он схватил ее за руку и крепко сжал.

– Мне просто надо отдохнуть, – пробормотал он. – Вот и все.

Она открыла дверь ключом и медленно вышла, не сводя с Марка обеспокоенных глаз. Когда дверь закрылась и замок щелкнул, он быстро спустил ноги на пол.

* * *

В пятницу в три часа дня знаменитому терпению Гарри Рузвельта пришел конец. Он собирался провести выходные в Озарке, порыбачить с сыновьями. Теперь он сидел на своем судейском месте, с досадой обозревая зал заседаний, все еще переполненный испуганными папашами, ожидающими наказания за неуплату алиментов, и ловил себя на том, что больше думает о возможности подольше поспать завтра утром и холодных горных речках. В главном зале заседаний все еще сидело по меньшей мере два десятка мужчин, и рядом с каждым – либо взволнованная очередная жена, либо подружка. Некоторые привели с собой адвокатов, хотя пользы от них в данной ситуации не могло быть никакой: их клиентов вскоре отправят на выходные работать на специальную ферму за неуплату алиментов. Гарри очень бы хотелось к четырем закруглиться, но вряд ли ему это удастся. Оба сына ждали его, сидя в последнем ряду. На улице стоял джип со всем необходимым снаряжением, и с последним ударом судейского молотка они быстренько выволокут судью из здания и умчат подальше, на берег реки Буффало. Во всяком случае, так они планировали. Им было скучно, но они все это уже неоднократно проходили.

Несмотря на некоторый хаос в зале заседаний – клерки с папками, мечущиеся взад-вперед, адвокаты, перешептывающиеся в ожидании, обвиняемые, предстающие перед судьей и затем выводимые из зала в сопровождении помощников шерифа, – конвейер Гарри Рузвельта работал без сбоев. Он взирал на каждого обвиняемого, журил его слегка, иногда быстренько читал ему нотацию, потом подписывал постановление и переходил к следующему.

Реджи вошла в зал суда и пробралась поближе к клерку, сидящему вблизи судьи. Они с минуту пошептались, причем Реджи показывала какой-то документ, принесенный с собой. Один раз она даже рассмеялась по какому-то поводу. Гарри услышал и поманил ее к себе.

– Что-нибудь не так? – поинтересовался он, прикрыв рукой микрофон.

– Да нет, с Марком вроде все в порядке. Мне надо вас кое о чем попросить. По другому делу.

Гарри улыбнулся и выключил микрофон. Реджи в своем репертуаре. Все ее дела первостепенной важности и ждать не могут ни минуты.

– В чем дело?

Клерк подал Гарри папку с делом, а Реджи протянула ему постановление.

– Еще одного ребенка зацапали, все этот отдел по надзору, – прошептала она. Правда, ее все равно никто не слушал. Всем было наплевать.

– Кто ребенок? – спросил он, пролистывая дело.

109